http://www.goethe.de/ins/ru/lp/prj/drj/top/oeko/ru8684235.htm

Искусство показывать страхи

Только художник может видеть красоту в безобразном. Впрочем, в этом нет новости. До тех пор, пока нет и угрозы. К примеру, экологической, которую нужно отразить с помощью искусства. Какие методы выберет в этом случае художник? И как сам меняется в процессе? Оксана Полякова просканировала картины, фотографии, фильмы и даже акриловые узоры в Грузии, Узбекистане и России на предмет экологических страхов.

Оцифрованная рана

Для начала отправимся в Грузию. В прошлом году здесь состоялась свадьба в стиле ню. Нет, и жених, и невеста были одеты, причем в красивые традиционные одежды. Голым был только один персонаж – свалка на краю Кутаиси – разросшаяся экологическая рана. На ней и решили сыграть свадьбу художники из России Диана Мачулина и Сергей Калинин. «Огромная горящая свалка, черные птицы, мрачная погода», - такую картину увидел эколог из Узбекистана Алексей Кобзев, оказавшийся на свадьбе в числе приглашенных. Пожарище, тлеющие островки мусора и серые облака напомнили Алексею фильмы о войне: «И тут мы - все красиво одетые - приехали на старинной «Волге» праздновать свадьбу». Ветер поднимал на воздух пластиковые пакеты – синие, желтые, белые, красные – и украшал ими деревья. К ним молодые и повязали свои полиэтиленовые тряпочки, загадав желание.

Такую сюрреалистичную свадьбу задумали экологи трех стран – России, Узбекистана и Грузии, в рамках проекта Института им. Гете. Помогала – с костюмами, транспортом и разрешением на съемки – жена мэра Кутаиси. Сценарий продумывали художники и телеоператоры тех же трех стран. А позже кадры торжества вошли в фильм, объехавший многие города СНГ и дальнего зарубежья. В Узбекистане его выход в свет сопровождался потоком журналистских материалов на тему утилизации мусора. «Сработало!» - обрадовались местные экологи, грозя пальцем каждому мусорному полигону в Ташкенте. Однако по-настоящему сработало только в самом Кутаиси. Спустя четыре месяца было принято решение закопать «свадебную» мусорку. Теперь остается гадать, что явилось причиной решения. Может быть, дело в особой художественной форме – с сарказмом и спецэффектами?

Это не пустой звук. Иначе как объяснить провалы обычных документальных эко-фильмов? Сколько ни показывай бумажно-целлюлозный комбинат на берегу Байкала, эмоции от увиденного будут не слишком сильными. Психологи утверждают: экологические риски в нашем сознании стоят далеко не на первом месте. «Все россияне знают, что есть Байкал, и каждый стремится поехать туда отдыхать, но про отравляющий озеро комбинат даже не задумываются», - считает Анна Андриевкая, журналист из Новосибирска, в прошлом году во время пресс-тура ее познакомили с дымящимися трубами целюллозно-бумажного комбината. Теперь этот едкий желтый дым с ней навсегда. Как и снимки фотохудожника из Кыргызстана Виктора Ана, который показал Аральское море, каким оно было 20 лет назад и какое есть сейчас. Его фотоработы Анна увидела на выставке «Меняющийся мир – запечатленное время» в своем родном городе. До выставки, говорит, и не подозревала, что Арал уже почти мертв.

Моя хата с краю?

Таков удел современного искусства – ошеломлять реальностью. Приемы эти заимствует сегодня и мультимедийная журналистика. Так, свой экологический контент создает фотограф-любитель из Бишкека Тина Эшиева, выкладывая в интернете изображения соляных сопок в местечке Ак-Талаа, что в Нарынской области Кыргызстана: «Они красивые, похожи на барханы. Но образовались после добычи угля и урана. А это не проходит бесследно». Наравне с профессиональными художниками Тина стала посредником между экологическими проблемами и людьми. Однако чего стоит самим художникам такое глубокое погружение в тему?

Французский фотограф Ян Артюс-Бертран сумел, несмотря ни на что, сохранить внутри себя красоту планеты. И это после тысяч снимков болот, мусорных полигонов, пустынь, автострад, грязных городов и сухостоев, которые он сделал с высоты птичьего полета. Бертрану удалось запечатлеть красоту даже там, где суть катастрофична. «Это было большое потрясение для меня, - делится мыслями Тина Эшиева по поводу работ Бертрана. - Красиво! Но страшно. Что же ждет нас впереди?».

Изъяны планеты Тина стала видеть не сразу, хоть и выросла в изрытом золоторудными раскопками местечке Терек-Сай на юге Кыргызстана. Все изменилось с тех пор, как стала рассматривать мир через объектив фотоаппарата. В будущем Тина планирует заняться экологическим образованием детей, заменяя учебники колоритными фотографиями и рассказами очевидцев.

Такие незамысловатые приемы пришлись по душе именитым художникам и кураторам современного искусства из восьми стран Европы, Центральной Азии, а также Турции, Японии и Мексики. Все они собрались в селе Тосор в Кочевом лагере искусств в Кыргызстане, чтобы воплотить арт-проекты по мотивам биокультурного разнообразия. Такую тему, если верить директору Центра современного искусства Б`Art Шаарбеку Аманкулу, в мире политически ориентированных арт-трендов днем с огнем не сыщешь: «Чаще интеллектуалов вовлекают в эксплуатацию политических аспектов по заказу заинтересованных групп».

Теперь, после Кочевого лагеря искусств, европейские кураторы пишут в Кыргызстан письма, где признаются, что смогли изменить свои взгляды на мир. Свой результат дал и эксперимент проекта Института Гете в Грузии, где художников после экологического ликбеза вывезли на пленэр с живописными видами. Работы их приобрели оттенки надвигающейся экологической опасности. И только две картины в этом списке сохранили радость и краски. Их писал эколог.

http://www.time.kg/index.php?newsid=2193

«Войлочные люди» против «варваров»
  

Солнце отмерило полдень, прогрев камешки до кондиции ПШШШ…. Некоторые из них стали походить на раздувшихся от удовольствия сытых рыбёшек. Смущало только одно – вода их даже не касалась. Но «рыбки» - недвижимые, всего лишь в двух шагах от сверкающего и горячего озера - надежды не теряли и терпеливо грелись… Волны, после двухчасового купания, шумели у меня внутри и всё качали, да качали вестибулярный аппарат. Я засыпала в кипящем мареве августа…

Коротко стриженная рыжая девушка, словно солнечный агент, появилась на горизонте и смешала все тона вокруг в каком-то намерении, известном только ей одной. Молча покрыла песок белой простыней и разбросала тюбики с красками. Я стала гадать: «Собирается разукрасить мой сон?! Но зачем? Зеленый - камыши, оранжевый - облепиха, голубой – озеро… Больше мне ничего не надо!».
«Я и не хочу разводить огромную философию, - успокоила меня рыжая кудесница, обмакивая кисть в священное озеро. - Мне хочется говорить о сложном… но простыми языками». Разноцветные полоски и пятнышки заплясали на спинках и пузиках каменных рыб. Девушка окропила их каменную жажду акриловыми брызгами. И теперь оживших скатов, окуньков, ершей, медуз и даже камбалу готово было принять высокогорное кыргызское «море».  Был ли среди них иссык-кульский чебак, спросить забыла. Но озеру он точно не помешает. В последнее время его роль суждено играть лишь сушенной и вяленной пеляди. В городе Балыкчы, что на северо-западном конце иссык-кульской котловины, местные торговцы выдают ее за чебака. Иногда пеляди подкрашивают бочка, чтобы больше напоминала своего хрящевого собрата. Такая вот современная технология. Чем не искусство? 

Истории о балансе между природой, человеком, его культурным и технологическим прогрессом были слышны семь вечеров подряд в арт-лагере в селе Тосор, на южном берегу Иссык-Куля. Разбили лагерь те, кто решил пройтись по следам кочевников и вылить накопленные ощущения в продуктах современного искусства. 

Иссык-Куль благоволил не только обмену энергий между человеком и природой, но и мультикультурному синтезу. Ведь охотников за кочевым наследием кыргызов по миру нашлось немало – в Испании, во Франции, Германии, Мексике, Японии, Турции и в странах Центральной Азии.

Рен Ямаучи из Японии вставал рано на заре и исчезал где-то на горизонте, с фотоаппаратом на перевес. Все ощущали лучи его творчества где-то на берегу, но мало кто мог объяснить, что он там делает почти сутки – без обеда и ужина. Интрига раскрылась лишь на Выставке современного искусства, которая прошла позже в Бишкеке в Национальном аграрном университете.«Я хотел увидеть время. Для этого разделил целый день на равные отрезки – по 3 минуты. И каждые 3 минуты делал фотографию, с самого рассвета до наступления темноты. У меня получилось 3 тысячи фотографий. Теперь можно войти внутрь круга и увидеть те ощущения, которые получал я. Я стремился сделать время видимым. И поэтому показал, как в течение дня меняются одни и те же горы, одно и то же озеро, тучи и небо, по мере того как меняется освещение. Таким образом я хотел "поймать день"».

Но не каждый день Рена был таким. Утонченный японский художник занимался и тяжелым трудом настоящих кочевников.

Узоры на кийизах изобретали сообща. Вот что значит – «с миру по нитке».

Приемы современного искусства стирали границы веков, подсказывая мелодии и ритмы кочевой жизни Туркестанского края. Концепции обретали форму через лэнд-артовые техники. «Располагает атмосфера. Подножный материал – камни, песок, ветки – буквально на каждом шагу рождают идеи. Тот же огонь, яма… Ребята выкопали для костра, начали обкладывать камнями, и у меня родилась идея – а почему бы петроглифы сюда не нанести. Решила, что для этого больше всего подойдет маркер. И это уже новое направление какое-то – петроглифы маркером. Получилось совмещение современных технологий, современных материалов и каких-то традиционных корней – древнего искусства живописи на камнях», - Ирина Масликова – та самая «акриловая» фея, вдохнувшая жизнь в каменных рыб. Залетела на огонек в Кочевой лагерь искусств из не менее сказочной страны - Казахстана. Художник по костюмам в кино, она считает искусство стран Центральной Азии честным и правдиво отражающим социальные, ментальные и политические портреты региона.  Однако, признает, что бывают и перекосы, когда некоторые художники идут на поводу у западного общественного мнения. Ошеломляющий эффект на Иру произвел перфоманс ее земляка Ербола Мельдибекова, когда тот в Галерее Гельмана в Москве прилюдно зарезал барана. Такие инсталляции одни арт-критики назвали «симпатичной дикостью», другие – «искусством варваров». Ирине Масликовой, мастеру прикладного искусства, такое вовсе не по душе: «Это уже настоящая эксплуатация традиционных корней – ради выгоды, ради славы… Сам Ербол Мельдибеков добродушный человек. А работы его носят агрессивный характер. И он не скрывает, что делает это в угоду западным кураторам и их стереотипам. Ведь окончание «стан» для слуха европейского звучит очень агрессивно. «Стан» – это значит Афганистан и многие страны, где очень неспокойно, где живут одни варвары, по мнению западного человека, где много крови, убийств и всего остального. Мельдибеков и показывает то, что от него ждут. Он показывает варваров». 

По иному пути пошла программа Фонда Christensen в Центральной Азии, выбрав более мягкие формы отражения кочевой цивилизации, соотношения между народом и землей, между своей собственной культурой и идентичностью. "Войлочные люди" – так называется одна из приоритетных грантовых линий Фонда, по которой и проходит «Международный кочевой лагерь искусств: художественное осмысление культурного разнообразия Центральной Азии». Организаторы верят в то, что художники смогли не только глубоко и тонко прочувствовать положительные изменения в современном мире, но и встали на страже опасных тенденций. Унификация культур, повальная глобализация, стандартизация, исчезновение лингвистического разнообразия, биокультурных слоев, видов животных и ландшафтов – все это убивает на корню разнообразие, от которого зависит выживание человечества.  Весть о симпозиуме по «войлочным людям» Центр современного искусства в Бишкеке Б`ART, как его главный организатор, посылал во все концы света еще год назад. Но тогда международный кочевой лагерь искусств не случился. Случилось другое – пошатнулись основы мультикультурного мира в Кыргызстане. Переживания до сих пор не оставляют умы художников. 

Свой «Апофеоз войны», по примеру известного русского художника В. В. Верещагина изобразил на берегу Иссык-Куля Расул Кочкорбаев, представитель группы молодых художников Кыргызстана t`art: «У нас в стране есть целых две иностранных авиабазы – российская и американская. Дальше уже некуда. Вот это «Моя третья база». И пусть она станет последней. Ведь многим простым людям не нравится их присутствие. Сначала я хотел нарисовать на этих камнях американскую и российскую «свастики», но потом передумал…».
 Курган из песка для его автора – вулкан в затишье. Так Расул увидел предвыборную ситуацию в Кыргызстане. Сыпучий материал инсталляции навевает мысли о зыбкости и нестабильности общественно-политической ситуации в стране. Хотя этот смысл автор не закладывал: «Да нет, видите, уже который день стоит и не рассыпается», - невольно Расул-художник становится политическим аналитиком. 
Оптимистично! 

Особенно после ночи внутриюрточных абстракций. «Содружество» - три художника агрессивно залезают на территорию друг друга и не могут поделить холст. «Это похоже на ситуацию с нашими границами», - интерпретирует художник. «Разделение территории» - геополитическое продолжение первой картины.

В эту ночь заставили рисовать даже того, кто 15 лет не брался за кисть. Отсюда и абстракция «Разговор с Гамалом Боконбаевым».Видеокриейтор Сильвия Маршанд и звукорежиссер Лайонел Камбуре – команда из Франции. Они соорудили из веток молодого тополя нечто космическое – то ли планетарную модель будущего, то ли представление кочевника о расположении космических тел. На вопрос «Что это?» Лайонел отвечает: «Я бы у вас хотел спросить – что это?». В этом и состоит суть современного искусства: каждый видит в предметах что-то своё.
Весь смысл своей задумки художники обещают передать в конечном видеопродукте. Подобные инсталляции французские ценители кочевого образа жизни переводят обычно в форматы мультимедиа. Часто процесс выливается в масштабные проекты продолжительностью в несколько месяцев, а то и лет. С их законченными работами можно ознакомиться на сайте www.gigacircus.net 

Куратор из Таджикистана Сулейман Шарифи задумался над тем, как же поломать закон «чем больше нас, тем меньше биокультуры». И в итоге с помощью body art и театральных техник поменял человеку образ и отправил его в дикую природную среду. 
Покадровая анимация помогла «выпустить в воду» и стайку рыбок. Правда, сначала ее автору Ирине Масликовой пришлось просидеть полдня на пляже в ожидании местной детворы, для которой и задумала свой мастер-класс художница.

Громкой волной приближались к пляжу тосоровские детишки. Навстречу ребячьему гомону дружественно катил свои воды разноцветный Иссык-Куль. Солнце вальяжно разлеглось на гребне солидарности человека и природы.